НЕ ЛЮБИ МЕНЯ ОСТОРОЖНО
Один день в тогдашнем октябре выдался безумно солнечный и просматриваемый насквозь, в универе находился высокий и толстый гость из министерства образования, и ничего не надо было делать, и я пошёл ходить по самому культурному району в центростремительных направлениях, потому что она жила в его центре. В то время я лишь эпизодически торговал своей жизнью, то есть работал, и наличность не росла в моих карманах, и меня не отягощало желание прийти к ней с цветами-подарком. Я хотел лишь того, что мог, но я был бесконечно молод и мог почти всё.
(читать)
—
ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ МУМИ-МАМЫ
В середине нулевых, когда были ещё какие-то иллюзии, я прожил два года с девушкой, которая выучила шведский, чтобы читать Туве Янссон в оригинале. Звали её, соответственно, Лара.
Лара бы сказала, что это она потратила два года жизни на типа, который паял модельки межпланетных аппаратов «Венера 7-16» с отделяемым посадочным модулем. Тем более, что мои «Венерки» торжественно стояли на самой видной полке. Всех гостей рано или поздно настигала лекция о достижениях советской беспилотной космонавтики. Я знал наизусть габариты, даты, сообщения ТАСС. Лара называла это «тяжёлым венерическим заболеванием».
Её любовь к Туве Янссон пряталась в антикварном сундучке под кроватью. Аккуратно, томик к томику. Слева книжки про муми-троллей — одной красивой шведской серией с благородными корешками и крупными, аппетитными буквами на душистых страницах. Эти буквы хотелось есть ложкой, вместе с иллюстрациями. Читать-то их я всё равно не мог.
(читать)
.
НЕУТОЛИМЫЙ ДЖО
Одна была красивей, но уникальней не было никого. Ты бросалась в меня носками, шерстяными и дырявыми, от смеха и близости Нового года. Кто ещё бросал в меня носки? Другие швырялись подушками, расчёсками, кружкой, курткой, черновиком дипломной работы по социологии. От злости. Всё как у всех.
Даже уехала ты в Париж. Другие уезжали в Лугу, Череповец и, скажу без ложной скромности, Сочи. А также в Купчино, на последнем трамвае. И постепенно выяснялось, что туда им всем и дорога. Ты же испарилась прямо в Париж, прямо из Тихвина. На самом интересном месте. Из самой гущи положительно заряженного, булькающего от ожиданий киселя, в котором я вдохновенно барахтался.
(читать)
—
ТАКСА ПО ИМЕНИ ДЖА
Это добрая история, про дружбу, девушку и даже таксу, причём с таксой обращаются трепетно. Обильно кормят. Кончается текст на пронзительной мажорной ноте, чтобы читателю стало тепло и захотелось болтать ногами, сидя на парапете у открытого водоёма.
(читать)
—
ПОСЛЕДНИЙ РАССКАЗ О ЛЮБВИ
Несколько минут, прежде чем набрать на домофоне номер квартиры, я стою во дворе, спиной к подъезду, почти не двигаясь. Здание напротив – наполовину глухая стена, наполовину огромные чёрные окна, это не похоже на жилой дом, но со всех остальных сторон горят прямоугольники оранжевого света. В большинстве прямоугольников висят занавески и стоят цветы. В одном дремлет рыжая кошка. Из открытых форточек доносится музыка и вечернее бормотание телевизоров.
(читать)
—
ГОВОРИМ ПО-ИТАЛЬЯНСКИ
Роберто – итальянец, это и коту понятно. Его фамилия – Мариани. Однажды он завалил экзамен на аттестат зрелости, не поступил в университет и не стал юристом. Кроме того, Роберто не стал медиком, преподавателем, инженером, журналистом, а также представителем ряда других квалифицированных профессий, итальянские названия которых ласкают слух. В итальянском, как известно, все названия ласкают слух. Даже если сказать «Роберто ни хера не зарабатывает», всё равно получится красиво: (безударные гласные произносите отчётливо) Роберто нон гуаданья ун каццо.
(читать)
.
ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА
Места у нас были на балконе, почти над самым оркестром. Мы опоздали минут на десять, как всегда. Из-за меня, разумеется. Когда сели, я сразу положил руки на колени, расслабился, веки стали смыкаться. Днём было четыре встречи, одна другой противней. На последней вообще разрыв контракта. Но тут я вспомнил про бинокль. Я сразу оживился, достал его из футляра, протёр носовым платком, снял очки, пододвинул стул ближе к перилам и начал разглядывать оркестр. Оля зашипела, зашикала, дёрнула за рукав, но я просто отмахнулся. Сказал, радуйся, что не сплю ещё. Внимаю прекрасному.
(читать)
—
Я НЕ ХОЧУ НА СОЛЯРИС
— Нет, я не хочу на Солярис, — Лида медленно покачала головой, — не хочу. Хочу здесь, вариться здесь в нашем соку, в этих проблемах очень важных и нравственных, понимаешь. В этих наших чувствах глубоких. Думать, что всё остальное декорации… Ты же понимаешь, да? Ты же понимаешь?
— Да.
— Ты мне дашь обещание? Обещай, что дашь.
(читать)
.
ДРУГ
Нельзя, кстати, сказать, что Друг был близким другом. Просто таким, нормальным другом. С нормальными друзьями, как правило, встречаются два раза в месяц – чтобы сходить в кино на дурацкий фильм и впоследствии выпить. А также по интересам. Например, поиграть вместе в компьютерную игру. Или пофотографировать помойки и трубы на Канонерском острове.
Вася встрепенулся ещё больше и ударил Друга по руке. Ударил больно, так что Друг вскрикнул и посмотрел на Васю печальным потерянным взглядом. За взглядом стояла глубокая душевная трагедия, о которой можно снять кино, на которое потом ходят с нормальными друзьями.
(читать)
—
ЗАСТРЕЛИСЬ, ЕСЛИ ЕСТЬ ПИСТОЛЕТ
На прошлой неделе, в четверг, мой лучший друг застрелился. Ему было 27, его звали Илья, я и ещё пара человек называли его Ёфой, с незапамятных времён. Он не любил рассуждать о тяготах бытия, не писал стихов, песен, пессимистических миниатюр, он вообще с институтских пор ничего не писал, кроме объяснительных, да и то когда ему было 22 и он по глупости полгода работал на Адмиралтейских верфях.
(читать)
—
КАК Я ЖЕНИЛСЯ
— Нет, нет-нет, не здесь. Или форточку закрой. Меня продует тут моментально.
— А куда?
— Ну, на диван, куда… На левую, то есть на правую грудь не жми так сильно, пожалуйста. У меня с ней… Аа-уу, больно же!
— Извини.
— …Нет, это не ты, впрочем. Это тут…
(читать)
