Новогодние чудеса, так уж нынче повелось, происходят в параллельной России. Эта прекрасная страна, снятая через нужные фильтры и ласково оцифрованная, завораживает сильнее, чем Новая Зеландия. В эту страну хочется эмигрировать прямо из синего кресла с дыркой для попкорна. О, если б только знать, где оно, Генеральное консульство Параллельной России в Санкт-Петербурге. На какой улице Строителей развевается его отфильтрованный триколор? Какие документы нести на визу? Как не удавиться завистливой слезой от его новогодних роликов?
Параллельная Россия населена стильными людьми с журнальными лицами. Там орудуют обаятельные пьяные водители и продажные, но добрые менты, падкие на прекрасное. Там русский с таджиком братья навек. За редким приступом хамства следует прозрение, все братаются, вспыхивают смущённые улыбки. Новогодние чудеса даже как-то теряются в тотальном уюте. Бледнеют посреди триумфа душевности и современной стоматологии.
Нашему чуду, в этом смысле, повезло гораздо больше. Оно произошло в той России, про которую не снимают новогодних роликов.
Как будто одного этого было мало, наше чудо решило случиться с Веней Кравченко, который отродясь не имел журнальной внешности и, положа руку на сердце, одевается так себе. Отобрав такой исходный материал, чудо расслабилось: оно не перетряхнуло Венину жизнь, как трясут половик утром тридцать первого декабря, не осчастливило его окончательно и бесповоротно, не отменило разом все проблемы в его проблемной жизни. Оно вообще не отменило никаких проблем. Тем не менее, Венина жизнь покачнулась к лучшему, а это, как ни крути, один из главных признаков настоящего новогоднего чуда.
(Второй главный признак: настоящее новогоднее чудо случается в радиусе пяти суток от двенадцатого удара курантов, GMT +3.)
Впрочем, не будем забегать в хэппи-энд. Поведём наш рассказ от первой ласточки. Ласточка прилетела в начале октября: на Вениной работе прекратились корпоративные курсы английского.
— У меня very sad news, – сказала преподавательница Мила, краснея и путаясь в языках от обиды. – Игорь Андреич сказал, что сегодня наше последнее занятие. Он сказал… Ваша компания должна оптимизировать свои стратегические приоритеты, он сказал.
Игорь Андреич был замгендиректора.
— Короче, ноу мани, – перевёл Антон из отдела продаж.
В белостенном тренинг-руме раздалось дружное «нууууу воооот». Некоторые даже расстроились. Во второй половине занятия Нина Пална приволокла два чайника из бухгалтерии. Пётр по связям с общественностью сгонял в супермаркет за вафельными тортиками. Веня – уже под конец чаепития, когда Милу по третьему кругу стали осыпать благодарностями, – совершенно искренне признался: он будет скучать по урокам английского.
— Жаль, что вы не доведёте нас до победного конца, Мила! – сказал он.
Свежая Мила с ямочками на щеках отличалась от Вениной жены. Три или четыре сотрудницы тоже отличались от Вениной жены, но Мила, которая так сбивчиво и чудесно лопотала перед ним по-английски два утра в неделю, казалась полной противоположностью. Пока её фигура, вечно одетая во что-то тёмное, облегающее и перехваченное поясками, ходила туда-сюда вокруг флип-чарта, Веня не думал, что его личная жизнь безвидна и безвыходна. Не думать такое хотя бы пару раз в неделю – серьёзное облегчение.
По урокам английского Веня скучал до двадцать первого ноября. В этот день Юра, руководитель отдела экспорта, выпал из кабинета Игоря Андреича. Его взгляд был затуманен безадресной ненавистью. Он объявил, что до лучших времён белая зарплата будет урезана на десять процентов, серая – наполовину, внештатная Оля – уволена, а лучшие времена, конечно, в ваших руках, но наступят не раньше третьего квартала 2009-го.
— Ну, это всё, полагаю, ни для кого и не новость, – буркнул он в заключение. – СиПиАй не продлили контракт. Токотрониксу только мейнтененс по прошлогодним заказам. Господин Андерссон, – Юра пнул глазами внештатную Олю, – красиво поужинал за наш счёт и не подписал ни хрена. Исландцы разорились. Добро пожаловать в кризис. Мировой финансовый.
Вечером Веня стряхнул с ног ботинки, размякшие от солёного снега, и сел неподалёку от жены. Та колотила пальцами по клавиатуре. Прямоугольное поле в левой части экрана быстро наполнялось словами и восклицательными знаками.
— Привет, – сказала жена. – Я тут гоню волну по планктону. Ты получил эсэмэску? У нас зарплаты сегодня понижали. Мне, в том числе.
Ваня достал телефон и долго читал сообщение из девяти слов.
— Значит, точно отменяется, – он взялся за застёжку на куртке и медленно потащил её вниз.
— Что отменяется? Машина твоя?
— Машина наша, – в тридцать шестой раз поправил Веня.
Он начал вести учёт семнадцатого сентября, после четвёртого скандала, посвящённого машине. У него была специальная заметка в телефоне.
Жена решительно сохранила свою запись, выбрав ecstatic в меню с настроениями.
— Хорошо не уволили сразу… А хотя всё равно первую погонят. Я всем про беременность, дура, растрезвонила. – Она машинально провела рукой по животу, который только собирался начать округляться. – Ещё сколько там недель назад… Беременность-то не отменяется. Наша.
— Так беременных вроде ж нельзя увольнять, – подсказали Вене зыбкие воспоминания чьих-то рассказов о КЗОТе.
— Не смеши мои седины. У тебя, может, и нельзя. В нашей шарашкиной конторе всё можно. У нас вообще нет сотрудников, я тебе тыщу раз объясняла. Только директор и ответственный редактор. Скажут завтра: «Девушка, вас здесь не работало» – и доказывай потом, что ты не верблюд.
Однако судьба выкрутилась, и пророчество Вениной жены, строго говоря, не подтвердилось. Её так и не уволили. Вместо этого её отправили в неоплачиваемый отпуск с пятнадцатого декабря по двадцать шестое января.
— Двадцать шестого, – сказал её директор, рассеянно постукивая телефоном об стол, – выйдем все. Отдохнувшие, свеженькие. Если будет фронт работ, то мы с новыми силами… Если не будет, уйдём обратно в отпуск. Имейте в виду, девушки.
И Веню тоже не уволили. Ему сделали два предложения, от одного из которых он вполне мог отказаться.
За ужином Веня обрисовал предстоящий выбор жене:
— Короче, такая альтернатива. Или я пишу по собственному желанию с двенадцатого января, ставлю ноябрьскую дату задним числом и получаю три месячных по последней ставке. Или же я остаюсь в штате, сажусь на один МРОТ и показываюсь в офисе – ну, там, пару раз в неделю на час. До лучших времён. Ты как думаешь?
— Изощрённая думалка у твоего Игоря Андреича. – Жена выдернула из кармана Вениной рубашки корпоративную ручку, пододвинула к себе залистанный автомобильный каталог и наскоро подсчитала в столбик, сколько денег получится из трёх Вениных зарплат по последней ставке. – А чего, до весны доживём. Коляску уже купили. Вика с папой немножко подкинут… – Она прибавила к пятизначному произведению ещё сорок тысяч, и знаков наконец стало шесть. – Там как-нибудь… Соглашайся на первое, Веник.
Так Веня отказался сидеть на МРОТе и ждать лучших времён. На следующий день ему выплатили три зарплаты и подарили новогоднюю бутылку водки «Абсолют». И не только ему одному.
Напоследок бывший отдел экспорта поехал в боулинг на Аптекарском проспекте. Дорожку застолбили до полуночи. К Вениной водке присовокупили толстый справочник «Радость отцовства». Много хлопали по предплечью. Отвешивали напутствия. Инна Рыбалкина, единственная штатная женщина в бывшем отделе, обещала помочь с коляской. Тут же было решено, что не везёт с кеглями – повезёт в трудоустройстве, т.е. проигравший найдёт работу первым. Проиграть надо было по-честному. Все принялись честно катать шары по боковым желобам. Пили ананасовый сок и разливное пиво. Бывший руководитель Юра всё менее осторожно разбавлял и то, и другое из длинной фляжки, в которую перелили один из «Абсолютов». Под конец фляжки Инна разрыдалась и стала бросаться на бывших коллег с прощальными поцелуями. Веня уже не мог катать шары по желобам. Он начал осатанело швырять их во все стороны. Его эмоции были запутаны в узел, который очень хотелось разрубить. После того, как шар номиналом в 15 единиц сорвался с его пальцев и угодил в монитор с результатами, пришла охрана. Всех выпроводили.
На улице был морозец, лёгкий и сырой. Телебашня, объятая новогодними огнями, упиралась в чёрное небо. Огни сновали туда-сюда. Пока Юра уплачивал штраф, Веня глазел на них, задрав голову. Всё казалось случайным и зыбким. Всё казалось возможным.
До Нового года оставалось пять дней.
В последнюю субботу Веня и жена поехали к Вениным родителям в Кронштадт. План действий, вымученный за завтраком, содержал следующие пункты:
1) вручить подарки (бритву и коньяк – отцу, набор кремов – маме, новый смеситель – обоим);
2) устанавливать смеситель не менее часа (это Веня брал на себя), чтобы мама с отцом успели нахлопотаться вокруг невестки и ещё раз объяснить ей, как надо быть беременной;
3) сесть обедать;
4) во время еды рассказать о наступившей безработице;
5) выслушать причитания мамы и дать отцу просклонять Америку, Европу, дерьмократов, Путина, Медведева;
6) подвести родителей к мысли о том, что временный переезд Вени, невестки и грядущего ребёнка в Кронштадт – лучшая антикризисная мера;
7) если они не дойдут до этой мысли сами, сказать в лоб.
В глубине души – в такой глубине, что даже жена не всегда догадывалась, какие ветра там дуют – Веня надеялся, что всё сорвётся. Он не хотел переезжать обратно в Кронштадт. Он предпочёл бы жить впроголодь. Во всяком случае, такие неискренние мысли думались в его голове от поворота на дамбу и до двери родительской квартиры.
Как только дверь открылась, всё действительно сорвалось. Но совсем не в ту сторону.
— Здраааавствуйте, коль не шутите. – Отец, встретивший их на пороге, потрепал невестку по щеке и мрачно осклабился. – Что, молодогвардейцы, уволили вас уже?
— Эээээ… – затянул Веня.
— Уволили, – сказала жена, вынимая из сумки коробку в снежинках и бантиках. – Принимайте последние подарки, Дмитрий Ефимыч.
— Нет, ну на самом деле у меня тут есть уже одна на примете вакансия, – залепетал Веня. – Стеклопакеты там в офисы, двери… Там Макс работает, который из нашего двора, ты, пап, его знаешь. Он говорил мне тут как-то, им нужно как раз несколько…
— Веник, ну какие стеклопакеты. – Жена повернулась спиной к Вениному отцу, который с готовностью подхватил её пальто. – Кто сейчас будет покупать стеклопакеты? Пойдёт твой Макс по миру вместе со всеми. Если уже не идёт…
— Нет, ну я так и знала! – Мама встала в дверях кухни, подперев руками бока. – Я так и знала, что вам нужно будет переехать к нам! Нечего деньги на неё тратить, на эту вашу квартиру, всё равно у чёрта на рогах тоже. В твоей комнате, Венька, сделаем детскую, в бывшей бабушкиной вы будете жить, ребёнок будет под капитальным присмотром с двух сторон…
Иными словами, переезд запланировали на середину января.
И здесь, пожалуй, можно свернуть нашу драматическую прелюдию и перейти к собственно чуду. А чудо началось так:
В сумерках последнего понедельника, когда до Нового года оставалось уже менее трёх суток, а на улице по-прежнему валил антипраздничный мокрый снег, Веня вышел из квартиры, чтобы купить продуктов и новую тёрку (четырёхгранную).
Старая тёрка, по словам жены, окончательно истёрлась.
В супермаркете Веня увидел многое новыми глазами. Первыми на его новые глаза попались ценники. «Как же я раньше не замечал этих докучливых, неумолимых ценников?» — задумчиво сказал бы внутренний голос Вени в романе Льва Николаевича, но в нашем новогоднем рассказе внутренний голос бросил Веню на произвол судьбы прямо у молочного отдела. Кто бы мог подумать, что молоко стоит столько денег? Причём не только «Весёлый молочник», но даже подозрительная лодейнопольская жидкость в студенистом пакете? Откуда взялась такая стоимость у элементарной сметаны? Из каких редких коровьих пород стали добывать ряженку? Кто взвинтил цены на йогуртовые бактерии? На ценниках перед сырами вообще понаписали что-то запредельное. Веня пробежался глазами по списку, с которым жена послала его в декабрьские сумерки, и прикинул конечную сумму. Перечитал список ещё раз. Вроде всё как обычно. Никаких излишеств, кроме тёрки. Да и сумма на прошлой неделе была сопоставимая. По крайней мере, в числовом выражении. Чего ж оно так дорого? Как можно столько денег тратить на одну жратву? Таким макаром всех трёх зарплат, даже если только еду покупать, хватит на – а на сколько их хватит, кстати говоря? Жена чего-то умножала и делила накануне – чего она там насчитала?
Веня вытащил из кармана телефон. Нашёл в меню калькулятор. За пять последних лет он привык безмятежно спихивать построение бюджета на голову жены. От новизны переживаний его дыхание замедлилось.
От результата вычислений оно вообще остановилось секунд на пять.
По истечении этих секунд Веня шумно выдохнул, вдохнул, задышал в обычном ритме и, волоча ботинки по линолеуму, пошёл на запах свежего хлеба. Он стихийно решил начать с самых дешёвых продуктов и следовать за ростом ценников. Во-первых, так было психологически проще; во-вторых, Веня хотел проверить, а нельзя ли как-нибудь остановиться, так и не добравшись до самых дорогих позиций.
Пятью минутами позже он точно знал, что нельзя. Единственным незачёркнутым элементом списка оставалась «тёрка (четырёхгр.)». Веня не имел ни малейшего понятия, сколько она может стоить.
Стоп. Прежде, чем наше повествование дойдёт до тёрки, надо упомянуть вторую деталь, которая бросилась в Венины новые глаза. Этой деталью были другие покупатели.
Нет, было дело, Веня и раньше замечал бабушек с макаронами и картонной колбасой. Он замечал чумазых младших школьников с одним чупа-чупсом. Он обращал брезгливое внимание на утративших возраст мужчин с немытыми волосами и изрытыми лицами – тех самых мужчин, которые пробивают дешёвую водку и банку оливок. Но никогда – или очень давно, что, в принципе, одно и то же, – его поле зрения не загромождали нормальные, ухоженные люди, без колебаний сгребавшие с полок всё подряд. Раз, два, три, четыре, пять, шесть… нет, пять – таких удивительных людей было, как минимум, пятеро! Они хронически не смотрели на ценники! Разве что мельком. Из досужего любопытства. Один мужик вообще не глядя сунул в тележку большую бутыль «Бейлиз». Откуда деньги у людей? Не, ну всё понятно, Новый год там, гости, дети, праздничный стол и всё такое, но как можно на ценники не смотреть? Да ещё на такие ценники?
— Мужчина. Хотите поучаствовать в специальной новогодней акции.
Эту фразу Веня услышал как раз там, где начиналась не-еда. Голос был девичий и безжизненный.
Ваня замер. Машинально подтянул к себе тележку. Девушка была одета в костюм Снегурочки, пошитый для съёмок новогоднего порнофильма. Между высокими синими сапогами и условной юбкой с белой меховой каёмочкой оставался такой зазор, что у Вени засосало под ложечкой. Верхнюю часть костюма составлял декоративный полушубок с глубоким декольте и кривыми снежинками из фольги. Накладная русая коса висела через плечо. Свои волосы у девушки были пепельные крашеные. Лицо – кислое.
— Ну, – сказал Веня. – Хочу.
Девушка вздохнула и занесла вялую руку над батареей черырёхгранных тёрок с зелёными ручками.
— Условия новогооодней ааакции, – с отвращением начала она. – Приобретая две тёрки для овощей «Релакс», вы не только получаете третью тёрку в подарок, но и автоматически становитесь участником розыгрыша десяти горящих новогодних поездок в Российскую Федерацию с тридцать первого декабря по десятое января. Для участия в розыгрыше необходимо полное имя и контактный телефон. Если вы всё ещё сомневаетесь, позвольте немного рассказать вам о преимуществах тёрок для овощей «Релакс»…
— Подождите, – перебил Веня.
Что-то с чем-то явно не сходилось, в шарманке сидела фальшивая нота, но Веня не смог локализовать её с первого раза.
— Девушка, повторите ещё раз с начала, – попросил он.
— Я вам что, заводная, что ли?
— Нет, нет, что вы! Я это – слышу плохо, – Веня показал пальцем на своё правое ухо.
— Условия новогооодней ааакции! – Теперь девушка говорила с ненавистью и в два раза громче. – Приобретая две тёрки для овощей «Релакс»! вы не только получаете третью тёрку в подарок, но и автоматически становитесь участником розыгрыша! десяти горящих новогодних поездок в Российскую Федерацию! с тридцать первого…
— Стоп! – Веня вскинул руку. – Понял! Куда новогодние поездки?
— В Российскую Федерацию!!! – проорала девушка.
— Вы уверены?
— Мужчина, если вы не хотите участвовать в акции, проходите дальше!
— А может, я хочу участвовать! Я просто хочу знать, в какую страну поездки!
— В Российскую! Федерацию! В Россию! Слуховой аппарат носить надо!
Веня поморщился.
— У вас печатные какие-нибудь есть материалы? Про вашу акцию? Дайте посмотреть…
Не дожидаясь никаких действий со стороны девушки, он схватил глянцевую листовку с её стола. Переливчатые трёхцветные буквы на фоне стилизованного инея складывались в «Настоящее НОВОГОДНЕЕ ЧУДО от РЕЛАКС». Ниже была нарисована Красная площадь с исполинской заснеженной тёркой вместо одной из башен. Под рисунком буквы продолжались: «ПРАЗДНИЧНАЯ СКАЗКА для ДВОИХ в Российской Федерации – условия на обороте». Веня посмотрел на оборот. Там был всё тот же иней и сгусток мелкого текста, окружённый гирляндой маленьких фотографий. Из половины снимков сияла стандартная открыточная Россия: Большой Театр, Медный всадник, собор Василия Блаженного и много не известных Вене золотых куполов.
Вторую половину составляли образы менее заезженные. Вот в камеру белозубо смеются двое милиционеров, пока третий с деланой серьёзностью берёт под козырёк. Вот группа сельских жителей в неброской, но стильной одежде машет руками посреди опрятной деревенской улицы. Вот привлекательная женщина лет сорока пяти, гостеприимно улыбаясь, помешивает что-то в сверкающей кастрюле. Солдат, румяный и плечистый, держит в руках огромного рыжего кота. Пышущие здоровьем мужики воздевают чарки к потолку бани. Модная молодёжь танцует на фоне изящных многоэтажек. Красивые студенты всех цветов кожи заливаются смехом на гранитных ступеньках какой-то набережной. Счастливые таджики в опрятных спецовках смотрят на залитую солнцем Москву с почти достроенного небоскрёба…
— А ничего фотографии, – вырвалось у Вени.
Девушка фыркнула и неожиданно подобрела.
— Ну так вы и поучаствуйте в акции. Всё увидите своими глазами.
Веня кашлянул. Прочитал условия. Условия были обычные: купить – заполнить – подождать.
Он сложил листовку вчетверо и засунул в карман. Любопытство, которое тихонько подкрадывалось сзади, наконец ухватило его за горло. Ну хрен с ними, пусть дурят – всё равно интересно.
— И почём тёрки?
— Всего лишь сто девяносто девять рублей! – Снегурочка продолжала оттаивать. – Не забывайте, что третья – бесплатно. Вам все три завернуть в один пакет? Празднично, в смысле? Или отдельно каждую?
Веня подумал.
— Отдельно.
В коридорчике, который они делили с соседями, он вытащил две тёрки из пакета. Нерешительно полюбовался ёлочными шарами на обёртках. Затем встал на цыпочки и беззвучно положил лишние тёрки на самый верх общего шкафа, набитого старыми журналами и коробками из-под обуви.
Без шероховатостей, конечно, не обошлось («Ты что? Очумел? На фига нам тёрка за четыреста рублей? Ты куда за ней ходил?»). Зато не пришлось открыто расписываться в собственном идиотизме.
— Другой не было, – понуро соврал Веня.
И тут случилось непредвиденное: жена ему поверила. Она вздохнула, пробормотала что-то про цены и стала рассовывать продукты по холодильнику.
Веня был в шоке. Ему захотелось обнять её и сказать что-нибудь ласковое. Поцеловать в родинку на левой щеке. Дождавшись первой улыбки, приложить ухо к животу, который теперь уже начал округляться.
Но в тот раз он этого не сделал.
Он пошёл в комнату, забрался с ногами в кресло и взял с табуретки ноутбук. В уголке сложенной вчетверо листовки стоял интернет-адрес: «chudonovygod.ru – узнайте больше о НОВОГОДНЕМ ЧУДЕ от РЕЛАКС!»
Два часа спустя жена сказала, что ложится спать. Веня оторвал глаза от экрана. Жалобно кряхтя, выпрямил затёкшие ноги. От увиденного на chudonovygod.ru в его груди клубилось сладкое отчаяние. В этом непривычном состоянии было что-то наркотическое. Его хотелось подстёгивать, снова и снова. Смотреть ещё. Читать ещё. Веня пробурчал необходимые слова и переместился на кухню, вместе с ноутбуком и проводом, по которому безжалостно текли из всемирной сети картинки и звуки Российской Федерации.
О, как прекрасна была она, эта Российская Федерация! Какие ухоженные дома стояли, какие опрятные улицы петляли в её населённых пунктах! Какие прекрасные дороги соединяли эти пункты! Как лучезарны были лица их обитателей! Как упоительно было читать статистику и страноведческую информацию, полезную для путешественника! Так упоительно, что Веня перечитал и то, и другое раз десять. Чего там только не было! Всё было! Там было 35.812 долларов ВВП на душу населения, с учётом паритета покупательной способности. Пятнадцатый показатель в мире! Там была «диверсифицированная экономика» с упором на высокие технологии. Чего технологии – там сельское хозяйство отличалось «высокой производительностью»! Там женщины рожали по 1,85 ребёнка и жили по 81,8 лет. Мужики в массовом порядке доживали до 76,8. На 16,5 больше, чем тут! Там вообще население росло на 0,16% в год! С учётом иммиграции, правда, но если иммиграционная политика «одна из наиболее эффективных в мире», то это, наверное, не конец света. Там был даже загадочный «индекс развития человеческого потенциала»: 0,957 непонятно чего, но «между Японией и Швецией». В такой промежности плохо не бывает, рассудил Веня.
И это была сухая статистика! Если от одной статистики начинало колбасить, чего уж говорить об информации для туристов, занимавшей полсотни страниц с фотографиями, видео и ссылками на другие ресурсы, которые все сплошь оказывались буйством первоклассного веб-дизайна и дразнящими дырками в заборе, окнами в ту Российскую Федерацию.
Начиналось всё банально: «россияне славятся своим радушием и гостеприимством» и т. д. — но как продолжалось! Прекрасные условия для туризма. Тысячи недорогих гостиниц и хостелов. Бед-энд-брекфасты в живописных сельских районах. Быстрый современный транспорт. Отличный сервис («Чаевые всегда оставляются на Ваше усмотрение, но вряд ли придётся долго ломать голову: приветливость и расторопность российских официантов не оставят Вам выбора!»). Вежливая оперативная милиция, «которая редко говорит по-английски, но всегда поможет Вам найти переводчика и связаться с консульством», что, впрочем, едва ли понадобится, поскольку «за пределами некоторых районов крупнейших мегаполисов» уровень преступности «ненамного выше, чем в швейцарской глубинке». «Ощущение почти домашнего уюта и безопасности», уверял chudonovygod.ru, «не оставляет туриста в российской провинции». Тут же пояснялось, что «провинцией» российская провинция, по сути дела, не является, поскольку кишит деловой и культурной активностью: «В отличие от стран с одним ярко выраженным центром, который притягивает к себе всё – от денег до талантов, на бескрайних российских просторах сложилось великое множество динамичных региональных центров. В каждом из них жизнь бьёт ключом».
Бюрократия в Российской Федерации, не унимался chudonovygod.ru, была «не самой быстрой на свете», но свои обязанности выполняла «ответственно, внимательно и, как правило, компетентно». Веня пытался представить себе Российскую Федерацию с такой бюрократией, но от этих усилий отчаяние в груди становилось только слаще и невыносимей, а тут ещё пришлось представлять Российскую Федерацию с «отличной почтовой службой, которая без проволочек доставит вашу корреспонденцию или посылку в любую страну мира»; Российскую Федерацию, повально подключенную к высокоскоростному интернету; а также (перед этим Венино воображение спасовало сразу) Российскую Федерацию с «великолепной системой здравоохранения». На странице, посвящённой российской медицине, расписывалось, как густо российские города застроены «прекрасно оборудованными» и «общедоступными» больницами, где «Вам быстро окажут квалифицированную помощь». Жирная ссылка слева вела на сайт «Министерства охраны здоровья Российской Федерации». Там можно было записаться на приём к врачу.
Вспотевшими руками Веня впечатал в окошечко свой домашний адрес. Нажал «Найти мою поликлинику». В середине экрана появилось двухэтажное здание из светлого кирпича, с треугольной крышей, крытой праздничной малиновой черепицей.
— Поликлиника номер двести семьдесят семь… – прошептал Веня. – Академика Мережко, дом три, корпус 1… Это ж напротив должно быть, на другой стороне улицы…
Он встал с табуретки, подошёл к окну и просунул голову между занавесками.
На другой стороне улицы Академика Мережко по-прежнему расстилался пустырь, слабо освещённый эпизодическими фонарями.
Это была не та Российская Федерация.
В третьем часу, осоловевший и подавленный, Веня рухнул рядом с женой. Заснул мгновенно.
Пока он спал, чудо зарядилось, заискрилось, зашипело, завертелось, нарушило все оставшиеся законы физики и причинности, привело в окончательную готовность свою чудо-инфраструктуру, прицелилось, разогналось иииии шмякс!!! – около девяти утра нанесло Вене третий удар.
Около девяти утра тридцатого декабря Венин мобильник запрыгал на кофейном столике.
Жена заворчала, не открывая глаз. Веня скатился с расстеленного дивана и на коленях дополз до телефона.
— Да?
— Вениамин Дмитриевич?
— Ээээ… Да.
— Хочу от всей души поздравить вас! Вы выиграли настоящее новогоднее чудо от «Релакс» — поездку на двоих в Российскую Федерацию! Для того, чтобы оформить ваш выигрыш, вам нужно подъехать…
— Подождите! – прошипел Веня. – Я щас, ручку возьму…
Он вскочил на ноги, перебежал на кухню и закрыл за собой дверь. Нашёл на холодильнике карандаш.
— Тааак. Куда вы там сказали нужно подъехать?
— Записывайте. Петербуржское представительство компании «Релакс» находится буквально в двух шагах от российского консульства. Точный адрес: улица Профессора Попова, дом семнадцать. Вход прямо с улицы, ближе к Аптекарскому проспекту.
— Паа-поо-ваа… Семнадцать… – накарябал Веня на вчерашнем чеке. – А российское консульство там разве где-то? Я что-то не замечал никогда…
— Ну как же. Аптекарский четыре. Там прямо на углу, красивый такой дом. Российский флаг большой развевается. Неужели не замечали?
— На углу, в смысле, Попова? – Веня неуверенно вспомнил жутковатое здание с большим крыльцом и чёрными окнами, которое поразило его на пути в боулинг. Инна ещё, помнится, шутила, что там должны водиться привидения.
— Совершенно верно. Вы его не пропустите – там празднично, светло, люди стоять будут… Перед Новым годом визовый отдел всегда круглосуточно работает. У нас же в городе у многих уже стало традицией встречать Новый год в Российской Федерации.
— Есть такая традиция, – согласился Веня.
— Но сначала всё-таки вам к нам нужно будет подойти. Подходите сегодня… Часам к шести сможете?.. Отлично. Захватите с собой паспорта, обычный и заграничный, ваши и с кем вы едете. С вами взрослый или ребёнок будет?.. Ах, вы один… Как же вы её бросаете на Новый год?.. Что, простите?.. Ха ха ха, понимаю. Хотя очень жаль, очень. Я уверена, ей бы поездка очень понравилась… Она была уже?.. Ага, ага… Ну хорошо, тогда, значит, ваши паспорта только… И там ещё консульский сбор тысяча девятьсот рублей. Подготовьте, пожалуйста… Можно карточкой, да… Ну, и всё необходимое в поездку, конечно! Одевайтесь потеплее, в России сейчас настоящие новогодние морозы стоят, давно таких уже не было… Нет, много вещей можно не брать с собой, у вас во всех трёх гостиницах очень хорошие номера, со всем необходимым… Да не за что пока ещё… Подъезжайте вечерком, будем рады видеть!.. И вас с наступающим! До свиданья.
— До свиданья.
Веня оторвал от уха телефон. Выпрямился.
Затем выпил кефира и стал думать.
Через час, когда жена проснулась и стала передвигаться по квартире, легенда была готова. В ней фигурировал дорогой институтский друг Серёга Князьков, его запоздалая свадьба, мальчишник, да и вообще получилась она (легенда) такая рыхлая и беспомощная, что не будем мы о ней больше говорить и не будем цитировать испепеляющие слова, которыми её встретила жена, а переведём стрелки сразу на пять часов вечера, когда Веня, поджав хвост, выкатился из дома со своим маленьким саквояжем, сел в сто тридцать первую маршрутку и поехал на улицу Профессора Попова.
Он сразу понял, в каком здании находится офис компании «Релакс», но прежде, чем войти, прошёл чуть дальше – до перекрёстка с Аптекарским. Там ему стало так совестно, что захотелось немедленно рвануть в давешний боулинг и напиться, как можно скорей и вдребезги. Лицо, несмотря на мороз, раскалилось от стыда. Затряслась рука с саквояжем.
У дома номер четыре не было никакой толпы. Не было и намёка на российский флаг. В доме номер четыре по-прежнему чернели огромные дореволюционные окна, стояла гробовая тишина и жили привидения.
Веня развернулся и, чеканя шаг, направился в офис «Релакса».
Офис, вопреки его надеждам, оказался на месте. Лестничная площадка на втором этаже пестрела рекламой тёрок, дуршлагов, цедилок, перколяторов и других дырчатых предметов. Поперёк аквамариновой двери, под табличкой «РЕЛАКС», висел лист А-3 с жирными буквами: «Добро пожаловать в НАСТОЯЩЕЕ НОВОГОДНЕЕ ЧУДО!»
Набрав побольше воздуха в лёгкие, Веня распахнул дверь и рявкнул «добрый вечер!»
— Ой! Веня! Здравствуйте! – раздалось справа.
Голос, которым это было сказано, Веня узнал мгновенно.
— Мила! – поперхнулся он. – Здравствуйте.
Она сидела на длинном кожаном диване для посетителей, прекрасная, как видение той Российской Федерации. Её руки сжимали бумажник и загранпаспорт. Кольца по-прежнему находились на указательных пальцах. У ног, обутых в высокие блестящие сапожки и прикрытых полами лёгкого пальто в серую ёлочку, стояла дорожная сумка на колёсиках.
— … Добрый вечер! Вениамин Дмитриевич?
Внезапно в комнате оказались ещё пять человек. Три девушки с блёстками в волосах, по-видимому, были сотрудницами «Релакса». Одна из них поднялась из-за стола навстерчу Вене, другая сосредоточенно колотила по клавиатуре, а третья разговаривала с семейной парой в одинаковых дублёнках. Жена выглядела лет на сорок. Щекастый муж с седым ёжиком на голове был заметно постарше. Его правый локоть опирался на стол; левая ладонь рубила воздух.
— … должны иметься дополнительные гарантии! – втолковывал он релаксовской девушке. – Это же чудо, так? Так. А чудо – оно сейчас есть, а через пять минут его ищи-свищи. Вот у нас был барабашка на даче. Полтергейст, если профессиональным языком выражаясь. Помнишь, Тонь?
Жена закатила глаза.
— Забудешь такое!
— И вот он, этот барабашка – он же то стучал, а то не стучал. То спать не даёт всю ночь, долбит над ухом, куда не сунешься. Кастрюли на пол швыряет, то да сё, дурдом полный. А как наприглашаешь народ – мол, да чего нам придумывать-то? слушайте сами! – так он же, стервец, сразу тише воды ниже травы. Никаких анормальных явлений. Только коты соседские по чердаку носятся. Вот тебе и чудо… – Муж сокрушённо пригладил свой ёжик. – А чем от вашего отличается? Да ничем! Сюда идёшь – на улице мёртвый город. В окно ваше глянешь – народные гулянья. А когда мы наружу снова – ну, то есть, выйдем, что там будет? Вот я и говорю: если чудо, должны предоставляться особые гарантии…
— … Вениамин Дмитриевич? Вам не плохо?
Веня сообразил, что девушка уже несколько раз произнесла его имя, и затряс головой. Потом поставил саквояж на журнальный столик перед диваном.
В офисе было два окна.
— В какое окно смотреть? – спросил он.
Девушка широко улыбнулась.
— В любое!
— Смотрите в правое, из него видно лучше, – посоветовала Мила.
Веня обошёл пару, которая требовала особых гарантий, протиснулся между столами, перешагнул через электрообогреватель и, заслонив глаза от офисного освещения, упёрся лбом в стекло.
— … Вы видите, Веня? – эмоционально спросила Мила.
— Вижу.
Он отвернулся от окна и протиснулся обратно. Вытащил из куртки оба паспорта.
— Оформляйте, девушка.
Пока девушка оформляла его выигрыш, Веня не только присел рядом с Милой, но даже разговорился с ней. (Впрочем, почему «даже»? У них была такая общая тема для разговора, что на слоне не объедешь.) Мила, как выяснилось, тоже открыла для себя Российскую Федерацию в супермаркете. Но это был супермаркет более высокой ценовой категории. И пошла она туда не за продуктами. Она пошла купить себе кремовой пасты для пряничного домика. А также две бутылки морковно-тыквенного сока немецкого производства.
— Представьте, Веня: я установила методом проб и ошибок, что это единственный сок, который я могу пить по утрам. От других у меня просто день не задаётся! Смешно, правда?
Веня посмеялся.
На Снегурочку с тёрками Мила набрела недалеко от кремовой пасты. Тёрки ей были совершенно не нужны. Она целиком и полностью купилась на фотографию со стильными сельскими жителями.
— Не знаю, как вы, Веня, а я сразу решила: это рекламный розыгрыш. Думаю: ну вот, новый коттеджный посёлок построили. Под названием «Российская Федерация». Потом видят: плохо расходится недвижимость по нынешним кризисным временам! Сели там у себя в штаб-квартире, наморщили лбы. — Мила очаровательно наморщила лоб. – Думают: надо изобрести такой рекламный ход, какого ещё ни у кого не было! Потенциального клиента заманить сразу на жилплощадь! Это же прямо в яблочко, вы не находите? Мы, когда наш коттедж покупали, тянули-тянули тянучку, сомнениями мучались… Папа всё нудил, – Мила понизила голос, видимо, изображая папу, – «Дорого! Дорого!» А потом приезжаем к знакомым в Репино. Они говорят: «Тут коттедж рядом строят. Вы б сходили, посмотрели, место хорошее.» И что бы вы думали? Стоило папе туда прийти, как он влюбился в это место по уши! Дорого–не дорого – берём, говорит, этот, и всё! Эффект присутствия. С вами такое бывало, Веня?
— Бывало… – поёжился Веня.
Тёрки Мила расставила на полочках у себя в спальне («У них же салатного цвета ручки – очень хорошо контрастирует с моими стенами, вы бы видели!»). Пока собирала пряничный домик, позвонила подруге. Рассказала про новогоднее чудо от «Релакс». Подруга нашла идею новогоднего тура в Российскую Федерацию неотразимо забавной.
— Мы битый час хохотали. А потом она мне: «Мила, а ты не забыла, что новогоднее чудо-то на ДВОИХ?»
На эту тему Мила с подругой смеялись ещё один битый час. Перебрали два десятка знакомых. Один вариант был забавней другого. Только утром, после телефонной вести о победе, Миле стало решительно не до смеха.
— Думаю, с кем же я поеду в эту «Российскую Федерацию»? Понимаете, мой жених, Антон, – он в Канаде на стажировке до марта. Я его весь декабрь пыталась выманить домой на Новый год. Куда там! У него три выходных на Рождество было, а теперь опять пошла работа, работа… – Мила перелистала свой загранпаспорт и прыснула. – А как было бы здорово! Приезжает он домой, а я ему: «Мы выиграли тур в Россию! Пойдём визу получать!»
Итак, жених Антон был в Канаде, лучшая подруга не могла, а других родных и близких Мила привлечь не решилась. Шататься под Новый год по недостроенному коттеджному посёлку, да ещё и в разгар мирового финансового кризиса – такое, согласитесь, не прощают. И Мила решила ехать одна. Собрала сумку. Вызвала такси.
— Приезжаю, а чудо настоящее! Как в сказке. Сижу тут на диване, и поделиться радостью не с кем: ну не поверишь же в такое, пока сам не увидишь. И вдруг открывается дверь… — Мила изобразила открытие двери. – И входит Вениамин. Как хорошо, что есть на свете такие замечательные бывшие ученики, которые тоже под Новый год покупают тёрки! Как только окажемся в нашей сказочной Российской Федерации, сразу же выпьем за вас, Веня, сказочного шампанского.
Веня покраснел и, к собственному изумлению, слегка отодвинулся от Милы. Ему остро захотелось сменить тему разговора.
— А как ваши нынешние? Ученики?
Мила пожала плечами.
— Никак. Увы. – Её глаза ненадолго погрустнели. – Как ваша компания – взяли тайм-аут до лучших времён. Затянули пояса. А английский в затянутый пояс не лезет. Сижу вот без работы, собираю пряничные домики. Выигрываю поездки в Российскую Федерацию…
— Ха ха, – посмеялся Веня.
Он начал было рассказывать Миле, что тоже не влез в затянутый пояс и тоже сидит без работы, хотя до пряничных домиков дело ещё не дошло, но в этот момент девушка с блёстками попросила его подойти и расписаться в пяти местах. Другая девушка с блёстками тем временем закончила-таки колотить по клавиатуре. Она выдала Миле новогоднюю папку с буклетами, картами, билетами и ваучерами, пожелала чудесной поездки и взялась за следующую победительницу – робкую пожилую женщину в потёртой каракулевой шапке.
Мужчина с ёжиком продолжал рубить ладонью воздух. Теперь, впрочем, он рубил в направлении жены. Жена делала вид, что слушает. Их девушка с блёстками смотрела на экран своего компьютера. С её лица не сходила вежливая улыбка.
Минут через пять свою новогоднюю папку получил Веня.
— Ура! – Мила поднялась с дивана, хлопая в ладоши. – Теперь скорей на улицу! Ну, девушки, держитесь! Если чуда на улице не будет, мы с Вениамином лично выбьем снежками ваши волшебные окна!
— Договорились! – ответили девушки.
Веня вздрогнул. Столь дружное «договорились» отшибло у него последние сомнения. Девушки, ваучеры, пять подписей, зрелая клиентура в дублёнках, блаженная Мила с канадским женихом, в конце концов, – это что, зря всё, что ли? После всего этого НОВОГОДНЕЕ ЧУДО обязано было быть настоящим! Обязано! Веня схватил свой саквояж, выбежал из офиса и полетел вниз по лестнице. (Ко всем трём действиям можно приписать «как ошпаренный».)
— Веня! – Мила подцепила свою сумку на колёсиках и бросилась вслед за ним. – Подождите! Я с вами!
На улице им стало ясно, что бить окна не придётся.
Дом с привидениями на углу Аптекарского проспекта, казалось, хотел перещеголять телебашню. Горели не только окна – сияло всё. Сиял фасад, подсвеченный сразу двумя поясами прожекторов. Мерцали увешанные гирляндами деревья. Мигало неоновое «Добро пожаловать в Россию!» над главным входом. Радужно искрился невесть откуда взявшийся свежий снег на газоне. На широком экране, который висел под самой крышей, рассыпались огненными брызгами фейерверки. Даже от российского флага, реявшего у крыльца над головой очереди, исходило слабое свечение.
Из невидимых динамиков растекались «Три белых коня», сладко-инструментальные.
Очередь была толщиной во весь тротуар и тянулась в сторону проспекта Медиков, но, к счастью, не дотягивалась даже до офиса «Релакса». Не чувствуя под собой ни ног, ни асфальта, ни планеты Земля, Веня пристроился в хвост. Через несколько секунд подбежала запыхавшаяся Мила. Она стала шутливо журить его за то, что он убежал, а ведь у её сумки вот-вот отвалится колёсико, и неужели у него остались такие кошмарные воспоминания от уроков английского, что он бросит её одну уже в этой Российской Федерации, но Веня плохо понимал её и только с готовностью кивал или отнекивался в подходящих местах. Перед ними стояла семья с двумя девочками-близнецами лет восьми; близнецы замозабвенно подпевали «Трём белым коням», а когда белые кони сменились потолком ледяным и дверью скрипучей, близнецы пустились в пляс. К плясу тут же присоединился мужчина с круглым усатым лицом, на запах совершенно трезвый, и все вокруг, включая Милу и самого Веню, захлопали в такт и начали пританцовывать, а щекастый обладатель седого ёжика, наконец добившийся гарантий, ещё и улюлюкал и радостно пихал жену локтем в предплечье. Очередь двигалась стремительно, с огоньком, мороз почти не чувствовался, и ещё прежде, чем родители близнецов успели объяснить ёжику, где и почём они достали путёвку на четверых, Веня обнаружил, что они с Милой стоят у самого крыльца.
Там, встав на первую ступеньку, Веня разглядел вблизи первого несомненного жителя Российской Федерации. Это был охранник. Его непроницаемое лицо сильно напоминало скуластую физиономию Серёги Князькова, на бэджике значилось «Обухов Константин / Служба безопасности», но какое-то неуловимое Не То с ходу выдавало в нём иностранца. Забыв о приличиях, Веня поедал его взглядом, пока не получил вежливую отмашку переступить порог, но иностранность охранника так и не поддалась анализу. А за порогом стало не до того.
— Ой, как тут у них хорошо всё сделано, – закрутила головой Мила.
— Да уж, – сказал Веня.
Коридор быстро обрывался и выходил в просторный круглый зал. Без пяти минут гости Российской Федерации ждали своей очереди, сидя за столиками и прихлёбывая кофе из автомата. Некоторые обалдело штудировали информационные стенды. Посреди высилась аккуратная ёлка, вся в золотых шарах и серпантине, увенчанная фигуркой Деда Мороза. За ёлкой виднелась большая двухстворчатая дверь, настёжь распахнутая в ещё один коридор, конец которого терялся в сверкании то ли зеркал, то ли каких-то очередных новогодних украшений – Веня не мог разобрать. По обеим сторонам двери принимались документы и выдавались визы. Три окошка слева, три справа. Над окошками сменялись трёхзначные числа. Не утихал ты-дынь, призывавший следующего.
— Тут по номеркам, – сообразил Веня.
— Держите, – Мила вложила в его руку бумажный талончик с номером 238. – У меня двести тридцать семь. Перед нами ещё двадцать семь… Ты-дынь! Двадцать шесть человек. Вы хотите кофе? Я сама не могу кофе пить из автомата, но посижу с вами за компанию с удовольствием…
Они отыскали свободный столик с видом на двухстворчатую дверь. Веня сходил за кофе. Сел.
Мила склонила голову в его сторону.
— Я думаю, что это за этим коридором, – сказала она с видом заговорщицы. – Россия начинается. Та.
Люди, отходившие от окошек, и в самом деле направлялись прямиком в большую дверь. Они катили за собой сумки и держали наготове паспорта. В коридоре они сворачивали направо, не доходя до непонятной зеркальности в конце. Над местом, где они сворачивали, висела зелёная стрела.
Веня кивнул. Он провожал взглядом каждого, кто отходил от окошек.
Мила достала телефон.
— Интересно, где мы выйдем? Как вы думаете, Веня? – спросила она, не отрываясь от набора эсэмэски. – Там такой же Петербург, как у нас? Или там по-другому?
Веня пожал плечами.
— Я думаю, там так же, в целом, – продолжила Мила. – Только этой страшной телевышки нет, конечно… Спальных районов, я думаю, тоже нет.
— А где ж там тогда люди живут? – очнулся Веня.
Теперь плечами пожала Мила.
— Не знаю. В историческом центре. Там, я готова предположить, исторический центр больше, чем здесь. У нас ведь история кончилась на Петроградской стороне. А там, наверное, нет. – Она отослала первую эсэмэску и взялась за другую.
— В смысле – «история кончилась»?
— Ну, в семнадцатом году, – пояснила Мила, как будто напоминая Вене общеизвестный факт. – История кончилась. Началось безвременье. Которое продолжается до сих пор.
— Интересные какие у вас взгляды…
— А у вас не такие? – Мила оторвалась от телефона и посмотрела на Веню с еле заметной усмешкой. – Думаете, если бы наша история не топталась на одном месте, мы бы с вами рвались так в ту Россию? Новогоднюю?
— Не знаю… – Веня поморщился от укола раздражения. – По-моему, это всё поэзия какая-то. По-моему, история не кончается. И не стоит на месте. Пока есть люди, по крайней мере. Или вы хотите сказать, что, ну, допустим, ваши родители – они что, не жили всё это время, что ли? Не знаю… А мы с вами? Мы тоже это – в безвременьи вашем? Типа барахтаемся, как щенки в пруду?
Мила сделала большие глаза.
— Вееееня! – протянула она и засмеялась. – Да вы настоящий философ! Вы Карл Маркс! Вы человек, который сам творит свою историю!
— Да причём здесь Карл Маркс… – Веня густо покраснел от чувства, которое подозрительно напоминало унижение. – Я просто хотел сказать, что мы…
— Ой, ты-дынь, двестрицсемь! – Мила вскочила. – Моя очередь! Веня, готовьтесь, вы сейчас тоже пойдёте! Договорим на той стороне!
Она схватила сумку и побежала к окошку. Веня начал панически озираться в поисках мусорного бака для своего нетронутого кофе. Ты-дынь!!! Над окошком слева от двухстворчатой двери высветилось «238». Веня поднял саквояж и тут же снова опустил его. Снова поднял. Ааа! Аааааа!!! Наконец, забивая панику стыдом за невыброшенный кофе, он сорвался с места.
— Добрый вечер!
— Добрый вечер. Ваши документы, пожалуйста.
— А, да-да-да, щас…
Он пошлёпал себя по карманам. Потом шлёпнул по голове и полез в саквояж, держа его на задранном колене.
— Вот, пожалуйста, – он положил в поднос оба паспорта и дорожную папку от «Релакс». – И деньги вот ещё… Тыща девятьсот…
Второй несомненный житель Российской Федерации, мужчина лет тридцати семи в узких очках без оправы, потянул поднос на себя.
— Внутренний не надо, спасибо.
Внутренний паспорт вернулся к Вене.
— А, да, конечно…
Веня вынул паспорт из подноса и несколько секунд продержал его в руке. Затем положил обратно в саквояж. На серой защитной обложке остались влажные следы от пальцев.
Мужчина за стеклом бесстрастно глядел в папку.
— «Релакс»?
— Да.
— Десять дней?
— Да.
— Петербург-Подосиновец-Рязань-Москва?
— Да.
Мужчина удовлетворённо кивнул и вернул папку Вене. Раскрыл паспорт. Внимательно изучил финскую визу двухлетней давности. Затем вернулся на разворот с личными данными и, зажав Венино лицо большим пальцем левой руки, правой рукой набрал на компьютере его ФИО и дату рождения.
Прошло восемь секунд.
— Веня! – Мила уже входила в дверь, размахивая паспортом с жёлтой российской визой. – Не смотрите так хмуро! Жду вас ТАМ!
Она исчезла в коридоре.
Прошло ещё девять секунд.
— С наступающим! – Мужчина с ёжиком подмигнул Вене из-за чемодана, который он почему-то нёс в охапке.
— Может, увидимся ещё перед Новым годом, – улыбнулась его жена.
— С наступающим, – отреагировал Веня.
Ещё через двенадцать секунд мужчина за стеклом скорбно вздохнул.
— Вы работаете?
— А? А, да, конечно! Компания «Силотек». Инженер-консультант. Отдел экспорта…
— Здесь написано, вы подали двенадцатого ноября заявление об уходе, которое было принято.
— … В смысле? Иии что? И причём это?
— Согласно правилам предоставления виз гражданам Ненастоящей Российской Федерации, для получения туристической визы необходимо иметь постоянную занятость на территории Ненастоящей Российской Федерации. Либо быть трудоустроенным по трудовому договору на срок, истекающий не ранее, чем через пять месяцев после момента окончания действия визы.
Веня медленно выдохнул через широко открытый рот.
Мужчина посмотрел на него с цивилизованным сочувствием.
— Может быть, вы нашли уже новую работу? Даже если вы ещё официально не оформлены, можно попросить ваш отдел кадров или лично работодателя, если это предприятие малого или среднего бизнеса – то есть я к тому, что они могли бы выслать по факсу или отсканировать подтверждение, что вы у них работаете. С подписью и печатью.
Веня зажмурился. Голова по собственной инициативе вжалась в плечи. Как? Кому? Где? Куда бежать? Кто за такое возьмётся? В какой отдел кадров можно сунуться тридцатого декабря в восемь часов вечера? Максу позвонить? Он вроде начальник бригады… А врать, врать-то что? Что вообще можно соврать в такой ситуации? Правильно гундел ёжик, к чудесам нужны волшебные гарантии…
— Нет. – Он покачал головой, медленно разжимая веки. – Не нашёл пока новой работы.
Мужчина захлопнул Венин паспорт и положил в поднос. Присыпал Вениными купюрами (тысяча, пятсот и четыре сторублёвки). Привычно пихнул поднос от себя.
— Тогда, к сожалению, мы вынуждены вам в визе отказать.
Веня занёс руку, чтобы выгрести деньги и паспорт, но на полпути рука зависла. Венины глаза налились кровью.
— А девушка?! – Он изо всех сил пихнул поднос обратно. – Девушка?! Что вы мне парите?! Она ж тоже безработная! Сейчас только прошла, девушка в сером пальто! Людмила, как её, праздничная… Рождественская Людмила! Только что вот прошла, под вашим носом! Без постоянной занятости!
— Не может быть, — спокойно сказал мужчина, возвращая поднос в Венины ворота. – Сейчас я посмотрю. – Он пробежался пальцами по клавиатуре. – Да, Рождественская Людмила Вадимовна… Туристическая виза, одиннадцать суток… Почему же безработная? Здесь написано, что она очень даже работает… Младший тренинг-менеджер, компания «Ветро-Пак»…
— Ууууу, Мииилааа! – Веня сжал кулаки. – Младший тренинг-менеджер… Да туфта, туфта это, неужели не понятно! Это папа сделал ей липовую должность, чтобы стаж капал! Папа или мама! Или дядя, может, я не знаю! Ни хрена она нигде не работает! Пряничные домики она склеивает! Кремовой пастой!
Мужчина развёл руками.
— Вполне допускаю, что так оно и есть. Но с официальной точки зрения, безработной она не является, и никаких причин не выдать ей визу у нас нет. А теперь, если вы позволите, я бы хотел позвать следующего по очереди. Вы видели, какой у нас поток сегодня…
Веня поднёс налитые кровью глаза вплотную к стеклянной перегородке.
— «Ненастоящая Российская Федерация»! – проблеял он с издёвкой. – А ваша, значит, настоящая, да? Ваша, значит, вся правильная такая? Если вы все правильные такие и настоящие, чего ж вы на нашу липу разводитесь? А?!
— К сожалению, мы не можем отвечать за достоверность сведений, предоставленных ненастоящей российской стороной. Мы вынуждены исходить из того, что лица и организации, с которыми мы имеем дело, действуют добросовестно и не прибегают к сознательному подлогу. Я прошу прощения, но мне действительно нужно продолжать работу…
— «Рабоооту»! – снова заблеял Веня. – Нашёл себе халяву! Гад! Сколько тебе платят? Сколько тебе платят в твоей Российской Федерации, чтобы ты сидел тут и сегрегацией занимался? Мы, значит, ненастоящие, да? Люди второго сорта, да? История у нас остановилась? Безвременье у нас, значит, да? Да у вас её вообще не было, никакой истории! Вас всех, блядь, Гарри Поттер наколдовал! По спецзаказу компании «Релакс»!
Ты-дынь!!!
— Ты мне не тыдынькай здесь! Ты мне отвечай! – Веня заколотил кулаками по стеклу. – Откуда взялась эта ваша Российская Федерация? С какой это такой истории у вас там так трындато всё? Откуда…
Шшшшх! – мужчина опустил жалюзи со своей стороны.
Веня отшатнулся от стекла. Обернулся. Все глаза в зале, а также несколько детских пальцев, были направлены на него. Со стороны входа, лавируя между столиками и информационными стендами, бежал охранник, похожий на Серёгу Князькова. За ним бежали ещё двое жлобов неуловимо иностранного вида.
За полторы секунды Веня успел метнуться им навстречу, потом дёрнуться влево, вправо, снова влево, заорать «гааадыыы!!!» и понять, что прямо перед ним начинается коридор, который ведёт к зелёной стреле и дальше – в зеркальную неизвестность. Ни времени, ни способности размышлять у него уже не было, и он рванул прямо в гостеприимно распахнутую дверь, и понёсся по коридору, вопя уже без всяких слов, просто «аааааааа!!!» и «ууууууу!!!» Из-под стрелы вправо уходил ещё один длинный коридор – очевидно, именно в него все и сворачивали, и Веня тоже свернул, и побежал дальше вдоль плакатов с улыбающимися лицами от потолка до пола, которые, наверное, приглашали его в свою Россиийскую Федерацию. Сначала Вене казалось, что коридор ведёт в полутёмное помещение, но постепенно он понял, что никакое это не помещение, а ночная улица; там проезжали машины и угадывался какой-то заснеженный парк, и оттуда веяло холодом. В самом конце коридора Веня уже было набрал в лёгкие воздуха, чтобы, выскочив на улицу, заорать «Привет, Российская Федерация, русские идут!», но в тот же самый миг понял, что по обеим сторонам от выхода находится паспортный контроль, а сам выход перегорожен прозрачным турникетом высотой чуть выше пояса. Женский голос попросил его предъявить паспорт. Веня захохотал, вспомнив, что паспорт и консульский сбор так и остались в подносе. Ничего не ответив, он сделал несколько шагов назад, разбежался, схватился руками за край турникета и выпрыгнул наружу.
Снаружи была Российская Федерация.
На этой двусмысленной фразе можно было бы закончить, и было б страсть как дёшево и эффектно. Однако из уважения к читателю от этого дешёвого эффекта я воздержусь. Рассказ всё-таки новогодний. К тому же до сих пор не ясно, каким макаром Венина жизнь могла после таких чудес качнуться к лучшему, особенно если учесть, что он удрал от беременной жены в канун Нового года с изрядным количеством семейных рублей в кармане и собирался пробыть чёрт знает где до самого конца сверхвыходных.
В общем, снаружи была Российская Федерация, наша единственная и неповторимая.
Когда Веня оторвал своё туловище от асфальта и повернул голову, никаких турникетов и паспортных контролей, разумеется, больше и в помине не было. Была дверь без крыльца, обитая ржавым железом и закрытая на ржавый замок. Ни одно окно в доме номер четыре по Аптекарскому проспекту не горело. Стены не подсвечивались. Флаги не висели. Музыка не играла. Только где-то в глубинах дома тоскливо стучал барабашка, по-профессиональному полтергейст, да и то неслышно.
На Аптекарском проспекте был комендантский час.
Веня встал, потёр ушибленные места, отряхнулся и поковылял к главному входу дома номер четыре. Ковыляя, он плакал от стыда и заслуженного презрения к самому себе. А поскольку под Новый год иметь такие эмоции запрещено, у главного входа, прямо на том месте, где совсем недавно стоял охранник, Веню поджидали саквояж с паспортом. Неуплаченный консульский сбор кто-то аккуратно уложил в конверт и приклеил к саквояжу скотчем.
Никаких следов недавнего ажиотажа нигде не было. Впрочем, Веня и не искал особо. Он был так рад возвращению саквояжа с деньгами, что даже на офис «Релакса» забыл посмотреть. Горят там окна? Не горят? Ходят девушки с блёстками? Веня протащился мимо, не поднимая глаз, – прямо на Медиков, ловить сто тридцать первую маршрутку.
Дома он первым делом попросил у Кати прощения, причём не за всё на свете, а за ряд очень конкретных пакостей, глупостей и гадостей.
Вторым делом он искренне сказал Кате буквально следующее:
— Кать, я тебя очень люблю. Серьёзно!
(Катя ничего не ответила. Зато в Новогоднюю ночь призналась: «Веник, если б я тебя не любила, как ненормальная, я б ни за что не согласилась даже на неделю к твоей маме переехать».
Есть вероятность, кстати, что переезжать пока не придётся – Веня нашёл вроде работу через Серёгу Князькова. Продажа и установка медицинского оборудования.)
Третьим и самым главным делом Веня стёр из телефона все заметки, в которых вёл учёт обидностей и несправедливостей, сказанных Катей под горячую руку.
Потом промелькнул Новый год. Уныло протянулись нескончаемые выходные.
А дальше что писать? Дальше чудес не будет, только жизнь.
И, соответственно, история.
.
2009
КОНСТАНТИН ЗАРУБИН 
Добавить комментарий